Дробунин Николай. Мастер экскурсионного стендапа

— Почему вы для себя выбрали этакий образ молодого Чехова — очки в круглой оправе, борода, твидовый костюм?

— Никакой это не образ, это всего лишь очки и борода. Я просто одеваюсь, как мне удобно. Иногда вообще хожу как бомжара — рваные джинсы, куртка. На мотоцикле гоняю в таком виде.

— Кстати, про мотоцикл. Это же настоящая экзотика! Как пришла мысль катать туристов на «Урале»?

— Мне просто нравятся тяжелые мотоциклы Ирбитского производства. А так как я почти все приспосабливаю под экскурсии, то конечно использую и его. Экскурсия получается очень крутая — в 3D-формате. Обзор в коляске просто потрясающий, ты видишь абсолютно все. В автобусе обзор все равно ограничен: не видно верхнюю часть зданий, стекла бликуют, и ветром не обдувает, а летом это актуально.

Для холодов есть специальные костюмы, чтобы ездить на мотоцикле — такие же, как на горнолыжном курорте. С коляской я езжу круглый год, и зимой эти экскурсии тоже заказывают.

— Какая экскурсия сейчас самая популярная?

— «Тюмень матёрая». (смеется)

(Экскурсия 18+ с обсценной лексикой — прим. авт.)

— Что это говорит о тюменской публике?

— Ничего не говорит, экскурсия просто интересная. Почему популярна группа «Ленинград»? Почему [Сергей] Шнуров собирает стадионы? Просто русский мат, как бы ни пытались его запретить, живее всех законодателей и чиновников. Он прошел много веков и доказал, что без него мы не можем обойтись. У русского мата есть огромное количество функций, жизненно необходимых для человека в нашей стране. В первую очередь, он помогает снять стресс. Это и болеутоляющее, и средство коммуникации. В некоторых профессиях вообще нереально от него отказаться, потому что работа встанет.

Конечно, глупо его запрещать, но в общественных местах его употребление не уместно. А в узком кругу, в кино, в искусстве, он не должен быть под запретом. Я, например, не представляю себе фильм «Карты, деньги, два ствола» без мата. Как передать среду без этой части лингвистики?

— Тюменская среда располагает к мату? Тюмень же так любят показывать очень глянцевой и красивой.

Любая среда в России располагает к этому. Я очень люблю на экскурсиях показывать Тюмень разную. Я в такие *** [задворки] вожу — в Зареку, в Царево городище (ул. Орловская), где все разбито.

При этом все равно считаю, что Тюмень самый удобный город в России. Гораздо удобней Москвы и Петербурга для жизни, удобней южных и крымских городов для работы экскурсовода. Мы здесь в Тюмени на «экскурсионке» зарабатываем больше, зарплата экскурсовода у нас выше, чем в крупных городах. А еще мне ужасно нравится, что у нас есть аэропорт с международным терминалом. Становится не так важно, насколько далеко ты живешь от столицы, если есть транспортная инфраструктура.

— Но можно ли сравнивать Тюмень с крымскими и краснодарскими городами? Привлечь туристов в регион — это почти несбыточная мечта, не говоря уже о том, чтобы сравняться с курортами. Есть ли у нас в этом смысле потенциал?

Это же только назвали проблемой. Никакой проблемы нет: люди едут, мы работаем, и туристов, я считаю, достаточно. Но все время ставится какая-то планка, цель «догнать и перегнать». Кому она нужна?

Этим заморачиваются чиновники, им нужно показать цифры, увеличить наполняемость бюджета — их интересуют деньги. Но для того, чтобы их получить, сначала надо вложить бабки, и бабки большие. Я все время привожу в пример озеро Лох-Несс. Власти этого местечка потратили кучу бабла, чтобы в мировых журналах появилась легенда о чудовище, живущем в этой воде. Нет там никакого чудовища, но туда едут сотни тысяч туристов, чтобы посмотреть на озеро.

Посмотрите на Аркаим — это просто поле. Существует несколько статей о том, что там «центр земного притяжения». Утверждение спорное, но туда едет очень много туристов.

Нужен пиар, нужно раскручивать наши туристические ресурсы. Либо что-то такое построить, на что люди захотят посмотреть. Например, какого-то железного монстра, который из Туры будет подниматься в субботу и воскресенье. И на это зрелище поедут со всей Западной Сибири и Урала.

Вот со строительством самого большого в России аквапарка станет очень много туристов. Хотя прежде всего, это будет детский туризм.

— А существующие достопримечательности могут быть интересны?

— Я работаю в Тюмени, потому что тут есть, что показывать. Иду по городу, подмечаю все необычное и включаю в экскурсии: надпись «Кисы» на ул. Ленина, название «Кондитерия», которого нет в словарях (его в Тюмени придумали), герб с двуглавым орлом на деревянном доме в районе Орловской.

И потом у нас столько памятников архитектуры!

Вот если бы меня назначили директором департамента по туризму, я бы сделал все, чтобы закрыть въезд автомобилям на улицу Республики от Челюскинцев до Моста Влюбленных. Все это памятник архитектуры под открытым небом, в Европе такие места музеефицируются.

Вы только представьте себе, если там будет ходить только гужевой транспорт?!

Я бы вообще сделал все, чтобы ограничить въезд автомобилей в центр города. Меня бы конечно за это закидали яйцами, но это способ сделать город туристически привлекательным. Естественно, следовало бы закрыть улицу Дзержинского, и создать великолепный исторический кластер. Сделать можно все, нужна только железная воля руководства и понимание того, что люди поедут на что-то уникальное.

— В истории Тюмени был человек с такой железной волей?

— Три мужика изменили город Тюмень. Первый из них — это Текутьев. Если верить историкам, именно он пролоббировал строительство железной дороги в Тюмени. Это изменило весь расклад в Западной Сибири: Тобольск сразу захирел, хотя и был столицей, главные конкуренты Тюмени — Курган и Шадринск — тоже загнулись. При нем построены первая больница, первый театр, первая библиотека.

Второй — это мертвый Ленин. Он, сам того не желая, прославил Тюменскую область. Просто тем, что у нас лежал в годы войны. Ну, и конечно, Сергей Собянин. Первое, что он предпринял — плановая реконструкцию исторического центра Тюмени. И это сразу город преобразило. Сколько у нас было туристов в 2001 году, и сколько сейчас? Разница в десятки тысяч человек!

— А Тобольску в плане туристических ресурсов мы проигрываем?

— Нам не надо больше туристов. У меня много экскурсий и много туристов — я не вижу в этом проблемы. Но туризм в стране так или иначе будет ограничен, потому что на него влияет очень много факторов. В первую очередь, это засилье церковных устоев. В Европе или Америке Распутина бы сделали главным брендом секс-индустрии, и на него ехали бы со всего мира, а у нас он святой человек. Я очень дружу с [Владимиром и Мариной] Смирновыми, которые открыли музей Распутина (в селе Покровское — прим. авт.), но я не согласен с их точкой зрения. Никаким святым он не был, а был обычным человеком, которому не чужды бренные наслаждения.

Давайте подадим Распутина как Russia`s greatest love machine, и туристы поедут.

Меня, например, не устраивает, когда перекрывают целые улицы из-за каких-то религиозных шествий. Я еду с туристами, улица перекрыта и надолго, а мне на большом автобусе никуда не съехать, потому что все смежные улицы очень маленькие. Или в Тобольске стоят динамики огромные, вещают на всю Красную площадь, и я не могу вести экскурсию. Кажется, что это не проблема, но отрасли это мешает. Поэтому я сделал экскурсию «Тюмень атеистическая», и там рассказываю о судьбе зданий храмов в советский период. Тогда, мне кажется, они использовались с пользой для тюменцев.

Второе ограничение — закрытость нашей страны от западных стран. Визовые требования, санкции — к нам просто боятся ехать. Да и какие туристы, если руководство страны делает все, чтобы мы пребывали в конфронтации с Европой. Я назвал только два фактора, но они решающие. Интуристы к нам сейчас едут только из разряда — «я экстремал, хочу проехать по Транссибу». Или те, у кого есть русские корни — потомки мигрантов первой, второй волны, — или просто любители русской классики.

— Почему вы решили возить туристов в Крым?

— Я бы не хотел углубляться в политическую полемику. Буду работать в любом регионе, который присоединят к России. Присоединят завтра Аляску обратно, я поеду на Аляску. У меня, кстати, есть мечта сгонять туда, прямо через всю Сибирь и Дальний Восток. Она когда-то полностью входила в состав Сибирской губернии и управлялась из Тобольска. Это дико интересно, ведь там жили наши земляки, которых Витус Беринг туда привез. О таких вещах очень хочется рассказывать другим.

А про Крым — это потрясающие, когда ты едешь на автобусе, и страна меняется не глазах. Саратовская область не похожа на Самарскую, Волгоградская и Ростовская абсолютно разные. Меняется пейзаж, дома, говор, люди совершенно другие. В Ростове-на-Дону говорят практически как украинцы, в Крыму тоже очень оригинальное местное наречие, и люди отзывчивые. А сколько там музеев, памятников архитектуры! Я сам не пляжный турист, и если еду на море, не купаюсь вообще, но музеи, парки облажу обязательно.

— Кто основной посетитель ваших экскурсий?

— Какого-то целостного портрета не получается. Сейчас уже в большей степени это тюменцы и чаще всего молодые. У нас много тематических экскурсий, люди могут ездить на разные, каждый раз получая новую информацию. Популярна музыкальная экскурсия «Концерт на соляре» — обо всех объектах, которые мы проезжаем, я рассказываю в стихах, переложенных на музыку. Стихи написал сам, мне аккомпанирует гитарист. Спросом пользуются «Тюмень матёрая», «Кладбища Тюмени», мотоциклетная экскурсия — они не имеют аналогов в городе. Мы занимаемся такими экскурсиями, потому что в этом сегменте нет конкуренции.

— Без конкуренции не сложно работать?

— Соревноваться с кем-то не вижу никакого смысла. Это скорее творчество — мне интересно делать новые вещи. Представьте себе, есть одна экскурсия — Ленина-Республики — и так каждый день. Можно с ума сойти от скуки!

Нужен формат, который легко воспринимается аудиторией. А я беру что-то, что мне нравится, и адаптирую под экскурсию. Нравится на мотоцикле гонять, пусть будет экскурсия, нравится ездить на автобусе — я купил себе «Икарус». Он красивый и очень надежный. У меня есть водитель, который много лет проработал на «Икарусе», знает автобус как свои пять пальцев, выучил все мои маршруты.

— Вы какое-то время работали в тюменском музее ИЗО, занимались созданием выставок, были хранителем коллекций. По вашим ощущениям, необходимы ли перемены тюменским музейщикам? Ведь экскурсоводы, например, отчасти благодаря вам, выходят на какой-то новый уровень коммуникаций, говорят на одном языке со зрителем.

— Вообще, музею нужно меняться, потому что современный зритель требует новых подходов. Но это консервативный институт, в котором на радикальные изменения пойти очень сложно. По моим ощущениям, в американских музеях примерно тоже самое. Там бывает трудно не только интересно подать статичную информацию, но и просто вдохновить на это сотрудников. Поэтому, может быть, хорошие коммуникации в музеях и появятся, но не скоро.

Всем нам хочется перемен, и каждый из нас может что-то для этого сделать. Вот я могу свою отрасль развивать, как-то креативить. Если мы хотим завлечь сюда туристов, то нужно придумывать разные интересные фишки, а они обычно сопровождаются критикой местного населения.

В этом смысле тяжело быть мэром города: чтобы ты не сделал, тебя все равно будут клеймить. Но делать нужно, и нужно открыто все обсуждать. Вот недавно я читал, что к главе Тюмени мужик пришел с осиновым колом, чтобы помочь решить какую-то проблему. Это очень оригинальный поступок, и он говорит о том, что мы все участвуем в жизни города. Пусть сейчас обстановка такая, что кажется, будто от нас ничего не зависит. Но это не так, нужно и можно делать все, чтобы в этом городе нам жилось лучше.

— Вы родились в Тюмени?

— Нет, я родился в Тюменской области, в селе Юргинское. В Тюмени живу с 2001 года. Мои родители закончили здесь когда-то аграрный университет, работали инструкторами по туризму. В советское время туристические секции были на любой кафедре: каждый обязан был на работе посетить музей, съездить на экскурсию. Было очень много инструкторов, и мои родители организовывали походы на Урал.

Дедушка был историк, окончил МГУ, а потом работал профессором в Тюменском нефтегазовом университете. Мои дочери, кстати, тоже водят экскурсии, но пока не для аудитории — я еще учу их. Так что у нас такая историческая, туристическая династия, и мне комфортно в этой среде.

Беседовала Любовь Фоминцева
Фото из личного архива Николая Дробунина, vk.com/t.k.drobunin