Скучаете по тому укладу жизни?
— Но ведь я его и не оставляла. Несмотря на то, что родилась и живу в Тюмени, никогда, если честно, не считала себя городской. Человек коренной национальности в городе со временем слабеет из-за совершенно другой атмосферы, ритма жизни, питания. Мы же на генетическом уровне тяготеем к неторопливому быту, который неразрывно связан с переменой времен года. Поэтому нуждаемся в том, чтобы хотя бы на время возвращаться к корням.
К счастью, моя семья сохранила то, что нам оставили дедушки и бабушки — брат восстановил тот дом в Белоярском районе Ханты-Мансийского округа, который построил дед. И я там часто бываю. А когда не там, то в нашем этнографическом центре коренных малочисленных народов Севера Тюменской области — на этностойбище «Увăс Мир хот», что значит «Дом Северных людей». Здесь руками представителей коренных народов воссоздана та обстановка, в которой мы можем чувствовать себя как дома.
Как в жизни вашей семьи появилась Тюмень?
— Мама, Маина Иосифовна, поступила в Тобольский пединститут, а позднее преподавала в ТюмГУ хантыйский язык — тогда еще не было Югорского университета, и на тюменском филологическом факультете существовал языковой факультатив, для которого она разработала специальную программу. К слову, мы адаптировали ее и по сей день используем при обучении детей и взрослых родному языку.
То, что мама решила заняться общественной деятельностью в Тюмени, поддерживая земляков, перебравшихся из стойбищ в город, никого из наших родственников, думаю, не удивило — она одна из основательниц Тюменской областной общественной организации коренных малочисленных народов «Кедр». Мама и в родном районе всегда считалась активисткой, неравнодушной к судьбе своего народа. Было даже такое, что собственными силами боролась с пьянством — заходила в дома соседей и, если находила там алкоголь, то выливала его. Вероятно, волевой характер ей, а затем и мне передался от бабушки — мансийки из древнейшего рода, название которого можно перевести на русский язык, как «бегущая женщина» или «лягушка». В свое время дедушка из народа ханты украл бабушку и перевез в свою деревню. Приняв новый для себя уклад жизни, она сумела сохранить язык, традиции своего народа и вырастила детей на мансийских сказках.
А какая сказка ваша любимая?
— Скорее, самая значимая. Про кукушку, которая оставила своих детей, потому что они не помогали ей. Мама-кукушка болела, звала детей, а они играли, резвились и им было не до мамы. Помню, мы каждый раз взахлеб ревели над этой сказкой, а нам рассказывали ее снова и снова. И только чуть повзрослев, я поняла, что это не просто сказка, это воспитание. У наших народов не принято вслух хвалить женщину за домашнюю работу, однако это ни в коем случае не значит, что ее труд не ценят. Благодарность можно и нужно выражать своими делами. В первую очередь это касается детей, которые обязаны помогать матери по хозяйству, радовать ее успехами в учебе, хорошим поведением...
Какой эпизод вашего детства можете назвать одним из самых ярких?— Обучаясь в интернате села Полноват Белоярского района, я умудрилась подружить интернатских и поселковых детей. До этого они всегда держались обособленно друг от друга, а иногда и откровенно враждовали.
Вот и сейчас я стремлюсь к тому, чтобы объединить всех наших — надеюсь, у меня это получается. Для многих представителей коренных народов офис нашей организации — первое место, куда они идут, приехав в город. Потому что период адаптации легче пережить в кругу земляков. Ну а придя к нам однажды, никто нас потом не забывает. Бывших кедровчан не бывает: да, члены организации возвращаются на историческую родину, но не перестают принимать участие в деятельности «Кедра». Когда бывают в Тюмени, обязательно отправляются на наше стойбище и привозят туда свои семьи — каждый вносит посильную лепту в оформление экспозиции.
Насколько я знаю, ваше стойбище — это не просто этнографический музей под открытым небом, но место, где можно жить.
— Так и есть. Те, кому тяжело расстаться с традиционным бытом, могут совмещать жизнь в городе с работой на стойбище, которое нуждается в людях, как и они в нем. Например, ненецкий чум из-за высокой влажности и тепла, которые свойственны климату юга Тюменской области, требует, чтобы его постоянно протапливали. Иначе нюки (покрытие чума из оленьих шкур — авт.) и шесты сгниют. Также кто-то должен заниматься заготовкой дров и обслуживать глиняные печки, которые после каждого приготовления хлеба необходимо реставрировать, обмазывая свежей глиной. И наши земляки этим охотно занимаются, а еще проводят экскурсии для гостей.
Периодически мне советуют взять на стойбище профессиональных музееведов. Но я сама музеевед по образованию и точно знаю, что никто не расскажет о жизни коренных народов так, как это сделают сами носители культуры. Однажды я видела, как о быте ненцев рассказывал человек с профильным высшим образованием, но другой национальности. Так вот он постоянно использовал отстраненную формулировку «они делают, они едят...» Гостям было скучно. Совсем другое дело, когда свою культуру представляют студенты, которые только-только приехали из тундры. Они не просто проводят экскурсию, а по-настоящему проживают каждое сказанное слово. И, конечно же, это увлекает гостей. Наши экскурсии никогда не заканчиваются в положенное время, потому что у посетителей возникает много вопросов, на которые они хотят получить подробные ответы.
Интересно, а есть люди, которые мечтают уехать со своего родного стойбища в город и полностью оторваться от прежней жизни?
— Случается, что ребята, закончившие интернат, пытаются сбежать от прошлой жизни, особенно если она была тяжелой. Но это самообман. Рано или поздно человек вернется к своей культуре. От себя не убежишь. К нам приходят люди, которые живут в смешанных браках по 20 лет. С опозданием, но они все равно вливаются в жизнь организации.
Вы тоже закончили интернат...
— Да, мама рано овдовела и мы остались без отца, отсюда и интернат. Однако я никогда не чувствовала себя обделенной вниманием старших родственников. Люди наших народов не оставляют без поддержки женщин, оказавшихся без мужей. У меня много любимых тетушек, дядюшек... Я чувствую мощную поддержку рода. И да, в нашем родовом сундуке, что стоит на чердаке дедушкиного дома, лежит куколка-акань, которую старшие мужчины нашей семьи положили туда, когда я родилась. Пока этот сундук пополняется новыми куколками и хранит старые, род живет.
Легко ли сохранять древние традиции в современном мире?
— Если не учитывать особенности изменившейся жизни, то нелегко. Но моя мама, несмотря на свой уже солидный возраст, — сторонник современных способов сохранения культуры. Она придерживается мнения, что новое поколение нельзя заставлять уважать свои традиции и учить родной язык. Надо сделать так, чтобы дети сами захотели этого, чтобы им стало интересно. Поэтому она разработала курс родного языка, основанный на игре и декоративно-прикладном творчестве. По этой программе мы обучаем, в том числе, детей из интерната в Демьянске (Уватский район — авт.).
Вот простейший пример: делаем с ними акань и описываем ее на родном языке. Им интересно и легко, потому что простые короткие фразы запоминаются гораздо быстрее.
Или взять наши сказки — они не иллюстрируются, поэтому довольно сложно заинтересовать ими молодежь, которая привыкла к ярким картинкам и видео. И мы перерисовали сказки в комиксы. Помогли нам в этом одаренные воспитанники интерната и дети членов нашей организации. Мы одели персонажей в национальную одежду, оформили их речь в емкие фразы, перевели на хантыйский и мансийский языки, поместили в диалоговые «облака». Комиксы понравились даже взрослым, которые, смущаясь, признались, что уже начали подзабывать родной язык, но такой «учебник» помог им освежить знания.
Так что мы думаем о том, чтобы создать и издать подобным образом еще несколько сказок, а также записать видеоуроки родного языка, чтобы людям удобнее было заниматься. Традиции традициями, но на дворе стремительный XXI век, о чем мы не имеем права забывать.
Что можно назвать якорем для людей, уносимых в разные стороны стремительными потоками жизни, но желающих отдать дань своей национальной культуре?
— Думаю, национальные праздники. Главный из них — наш Новый год, который выпадает на 7 апреля и называется Вороньим днем. «Кедр» широко отмечает его вот уже более 20 лет, потому что для всех представителей коренных народов он очень важен. Во-первых, этот праздник знаменует начало нового жизненного цикла, пробуждение природы от зимнего сна. Во-вторых, в этот день мы имеем возможность попросить у верховного божества Торума исполнения всех желаний.
Интересно, что с нами наш Новый год отмечают люди других национальностей — из года в год они приезжают в этот день на стойбище целыми семьями, принимают участие в обрядах. Говорят, что и в течение всего года стараются соблюдать наши традиции — на самом деле, это несложно. В нашем укладе жизни нет серьезных ограничений. Все органично — самое главное, взаимодействовать с природой, не наносить ей вреда, и тогда все будет хорошо. Простейшие правила: берешь у природы ровно столько, сколько нужно, чтобы прожить тебе и твоей семье.
А еще наши гости говорят, что загаданные ими в Вороний день желания, сбываются, поэтому они уже считают этот праздник своим семейным.
Скажите, а ваши желания когда-нибудь сбывались?
— Всегда сбываются.
Текст Марии Самаркиной. Фото из архива Ирины Малых.
