С первых месяцев войны в Ялуторовском районе дети также привлекались в обязательном порядке на сельскохозяйственные работы.
Автор: Мирхалилова Чулпан
«Все для фронта, все для победы! » - этот лозунг стал главным с первых дней войны для тружеников тыла.
26 июня 1941 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ, в котором постановлялось, что «лица, не достигнувшие 16 лет, могут быть привлечены к обязательным сверхурочным работам, продолжительностью не более двух часов». На деле же подростки работали по 12 часов в день и больше, и даже шести-семилеткам находилась работа. Ведь для фронтовиков и для рабочих нужен был хлеб.
Школьники помогали взрослым растить и убирать урожай. Они пропалывали посевы, косили сено, убирали овощи. Ребята постарше помогали матерям на колхозной ферме, на пахоте и в заготовке дров на зиму, косили и сушили сено на покосах наравне со взрослыми, перевозили грузы на лошадях.
С первых месяцев войны в Ялуторовском районе дети также привлекались в обязательном порядке на сельскохозяйственные работы: Приказ № 129 Ялуторовского районного отдела образования от 30 июня 1941 г. «Во исполнение приказа Омского областного отдела образования от 28 июня 1941 года об отзыве из отпуска всех директоров и зав.школами и работников аппарата районо, методкабинета Приказываю:1.С 1 июня отозвать из очередного отпуска директоров и заведующих школами...4.немедленно организовать учащихся на прополку колхозных и школьных полей...»
На военные годы пришлось детство десятков моих односельчан. В годы войны из Новоатьялово ушло на фронт более 150 человек. После ухода мужчин на войну все трудности тыловой жизни легли на плечи женщин, стариков и детей. Тем, чье детство выпало на военное лихолетье, пришлось особенно несладко — зачастую они работали наравне со взрослыми, и спрос за результаты труда был такой же. Женщины и подростки стали главной силой на трудовом фронте.
По рассказам моей бабушки Кулушевой Сагдии мой прадедушка ушел на войну в 1941. Его звали Кулушев Мухамедсафа. Он воевал в одном полку вместе с односельчанами. Их окружили немецкие фашисты. Но прадедушка и его друзья однополчане не сдались. Они геройски погибли в том же 1941 году.
Когда началась война, моя бабушка была еще маленькая. Многое она узнала из рассказов своей мамы, моей прабабушки. Особенно тяжело пришлось семье, когда пришла похоронка о том, что прадедушка погиб. Прабабушка все равно долго ждала своего мужа с фронта, надеясь, что он, может быть жив. Но так и не дождалась.
Война лишила миллионы детей их счастливого детства, сделала сиротами. Некоторым из них пришлось в 13-15 лет надеть солдатские гимнастерки, выполнять по настоящему ответственные боевые задания, рисковать жизнью. Другим — стоять у станка, выполняя рабочую норму взрослого человека, питаться впроголодь, да еще находить в себе силы хорошо учиться в школе.
Из воспоминаний уроженца села Даминова Ахмета Зайнутдиновича 1928 года рождения:
«Когда началась война, мне было 13 лет. Мой отец был инвалидом. Поэтому на фронт его не взяли. Он целыми днями работал на кузнице. Ремонтировал кое-какую имеющуюся технику, выполнял всю необходимую работу. Я сначала во всем помогал отцу. В селе были три трактора, но они часто выходили из строя. Работали на них женщины: Алиева Фатиха, помощницей Шакирова Мухупчамал и Халида апа (Фамилии не помнит). Обычно эти тракторы, если работали, были на дальних полях колхоза. Лошадей почти не было. Я с 1942 г. тоже пахал на корове, бороновал, ходил на сенокос, возил сено, дрова. Сеяли вручную.
Летом наступала самая жаркая пора — полевая страда. В поле приходилось, чуть ли не жить. С утра до позднего вечера кипела работа, в разгар уборочных работ детей постарше увозили на несколько дней на дальние участки Чибаркуль, Мошкар, принадлежащие Новоатьялово. Здесь они жили и работали. Тяжелого ручного труда на селе было много. Для подростков находилось дело везде. Никого не нужно было упрашивать, мы просто знали — надо. Ни одна семья не сидела дома — все занимались делом. Даже мальчишки 7-10 лет коней погоняли, копны возили, молотили.
С 1943 г. тех, кому было 14-15 лет отправили на лесозаготовки на Чибаркуль. Ручными пилами валили деревья. Со мной вместе работали мои сверстники Назыров Акрамутдин, Назыров Шаукат, Исхаков Акрам, Амиров Камалутдин, Зарипов Миниахмет»
Из воспоминаний Кадыровой Фаризы Халиловны 1932 года рождения:
«Когда началась война, мне было всего 9 лет. Мы с семьей жили в деревне Озерной. Наша мама была из Новоатьялово. Помню, как провожали всех мужчин на фронт. Сначала все собрались, устроили проводины, женщины плакали. Наш отец тоже ушел на фронт. Нас в семье осталось четверо детей.
После школы, все дети бежали работать, помогать взрослым. Работали везде, куда пошлют: на прополке, на сенокосе. Приходили письма с фронта. Радовались все вместе, если хорошие вести. Если приходили похоронки, вместе плакали, делили горе пополам. У моей мамы все три брата из Новоатьялово погибли на фронте: Камышевы Абдуллахат, Абдрахим, Сирачетдин».
Школа в годы войны
В годы Великой Отечественной войны школы продолжали работать. Школьники старались учиться хорошо, помогать взрослым. Активно работали детские организации: пионерская и комсомольская. Газета «Пионерская правда» военных лет выходила под лозунгом: «Пионеры — фронту!», «Все для Красной Армии», «Шире пионерскую помощь раненным бойцам», «В боевое время — учиться по-боевому», «Пионер! Боец защищает жизнь твою, окружай заботой его семью!» Газета опубликовала письмо А. Гайдара, написанное им 30 августа 1941 года. Оно заканчивалось словами: «Страна о вас всегда заботилась, она вас воспитывала, учила, ласкала и частенько даже баловала. Пришло время и вам не словами, а делами показать, как вы ее цените, бережете и любите».
Среди учащихся было широко распространено тимуровское движение — дети помогали семьям фронтовиков, больным и старым людям: выполняли работы по дому, в огороде, пилили и складывали дрова, носили воду, топили печи и т.д.
В годы войны в Новоатьялово существовала начальная школа. Заведующей в ней была Сафаргалеева Накия. Школа тогда размещалась в здании бывшей мечети. Несмотря на военные трудности, дети продолжали ходить в школу. Не хватало тетрадей, ученики писали на газетах, на старых учебниках (между строк). Не хватало чернил, ручек. Подавляющее большинство детей ходили с холщовыми сумками. Обязательной школьной формы не было, и в школу ходили, кто, в чем мог. Было весело и хорошо, забывали о том, что хочется, есть, что идет война.
Дети были дружными, искренне переживали горе одноклассников, когда в их семьи приходили похоронки.
Старшие сразу после школы, шли на полевые работы, на ферму. Младшие девочки ходили по домам, собирали теплые вещи для воинов: варежки, носки, шарфы.
Вспоминает Даминов Ахмет Зайнутдинович:
«Я начал учиться в 1937 году. Один раз был оставлен на второй год. Осенью 1941 года пошел в четвертый класс. Иногда ходил, иногда пропускал уроки. Топить дома было нечего, поэтому в зимний период ребятишки постарше ходили в лес за дровами, за сушняком. Каждый раз приходилось заходить в лес дальше и дальше, проваливались глубоко в снег. Ходили за льдом на прорубь. Брали его из ближнего пруда. Дома его надо было растопить, и получалась вода для питья. В то время в селе не было колодцев. В школе тетрадей, ручек не хватало, писали на газетах, учебник был один на несколько человек. Чернила обычно делали из сажи».
Из воспоминаний участника трудового фронта Рахимовой Раукии Хакимчановны 1931 года рождения:
«Когда началась Великая Отечественная война, мне было всего было 11 лет. Я тогда училась в школе и закончила ее в трудные военные годы. У нас тогда была только четырехлетняя школа. Заведующая школой Сафаргалиева Накия апа была очень строгая, требовала, чтобы дети не пропускали уроки. Поэтому некоторые даже в холодное время приходили в школу босиком, т.к. обуви не было. В школе топили, и было тепло. Со всей строгостью принимали экзамены. Я до сих пор хорошо помню склонение числительных. Детей старались кормить. Хлеба почти не было, давали 3-4 маленьких картофелины.
После школы все бежали на работу. Выполняли все, что прикажут: бороновали, пололи, помогали на ферме, на току. А летом все дети с 10-12 лет находились не работе на Чибаркуле, которое расположено в 10 километрах от села (в 1920-30-е годы здесь был отдельный сельскохозяйственный участок и поселение, колхоз под названием „Берлек“-Дружба», здесь остались дома.). Работали также на участке Мошкар — в 6 километрах от села. Разрешалось вечером уйти домой только женщинам, у которых были маленькие дети. Надо было им приготовить что-то есть. Утром снова шли обратно. Кто уходил в деревню без разрешения, сразу гнали обратно, была строжайшая трудовая дисциплина. Бригадир строго следил за работой.
Председателем сельского совета в годы войны тоже была одновременно заведующая школой Сафаргалиева Накия Ахмадовна. После посевной вскоре начинался сенокос, а затем уборочная. Так работали все лето«.
Голод и нужда — спутники войны Скудным было питание, особенно в тех семьях, которые не имели корову, не сажали картофель. Яйца тоже очень редко появлялись на столе. Их приходилось сдавать вместо налога. Муку распределяли по карточкам (400гр. для взрослых, 200гр. для детей), но ее не хватало, поэтому дома женщины пекли лепешки из высушенных и перемолотых картофельных очисток с небольшим добавлением муки. Эти лепешки ребятишки ели с удовольствием.
Рассказывает Даминов Ахмет:
«Был голод. С весны мальчишки ходили на поля жителей соседнего села Большетихвино, искали мерзлый картофель. Большетихвинцы сажали много картофеля, поэтому меньше голодали. Нас хозяева полей, если увидят, гоняли обратно. Если поймают, картошку и лопату отбирали.
Выручала рыба. С ранней весны начинали бегать на озеро, реку Тобол. Радовались за хороший улов. Мешками собирали дикий лук. Варили суп из крапивы, лука с добавлением чуть-чуть муки. Нас, новоатьяловцев, в голодные военные годы очень выручал лес. Летом ходили за ягодами. Бруснику и клюкву пешком шли продавать на рынок в город Ялуторовск. Это пятьдесят километров от нашего села. Два-три мешка ягод клали на тележку, а сами шли пешком. В селе Бердюгино останавливались ночевать у знакомых. Хорошо, что они давали горячий чай, продукты были с собой. Бруснику продавали по пять рублей стакан. Вырученные деньги шли на уплату займов, налога государству. С конца лета начинались грибы, особенно рыжики. Их жарили, ели как мясо.
Не хватало одежды, поэтому матери перешивали старые вещи. Особенно трудно было с обувью. С ранней весны до поздней осени многие ходили в лаптях, малышня бегала босиком. Колхоз специально выделил несколько человек, которые плели лапти для всех из липовой коры. Лапти быстро изнашивались. Зимой трудно было обходиться без валенок. Пимокатов в деревне почти не осталось, поэтому заказывали валенки мастерам из деревень Малое и Большое Тихвино»
Из воспоминаний Кадыровой Фаризы:
«В годы войны дефицитом было мыло. Для стирки использовали раствор, который готовили из золы. Им мылись и в бане, стирали».
Голод и холод, отсутствие мыла вызывали тяжелые болезни; дизентерию, авитаминоз, воспаление легких. Лекарств было недостаточно, и дети часто умирали, особенно маленькие. И все-таки даже в условиях сурового времени дети остаются детьми. Потребность играть, общаться со сверстниками у них не отнимает даже война.
По рассказам ветеранов, дети играли в разные игры, особенно на поляне недалеко от Тобола. Играли в ручной мяч, в городки, в прятки, в лапту, в войну. Игрушки были в основном самодельные: куклы шили из старых тряпок, вырезали из дерева автоматы, пистолеты, Скакалки делали сами из веревок. И девчонки, и мальчишки играли в партизан. Зимой любили кататься с горки. Сани были большие. Огромная орава ребятишек садилась на сани и ехала вниз, падали в снег, смеялись. Так за играми ненадолго забывалась война, голод, потеря близких.
И в условиях войны старались устроить детям праздники. Дети с нетерпением ждали наступления нового года. Учителя и родители старались собрать небольшие подарки каждому ребенку. Любили дети и мусульманские праздники: Ураза байрам, Курбан байрам. К этим праздникам мамы всегда умудрялись приготовить что-то вкусненькое из своих специально заготовленных запасов.
26 июня 1941 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ, в котором постановлялось, что «лица, не достигнувшие 16 лет, могут быть привлечены к обязательным сверхурочным работам, продолжительностью не более двух часов». На деле же подростки работали по 12 часов в день и больше, и даже шести-семилеткам находилась работа. Ведь для фронтовиков и для рабочих нужен был хлеб.
Школьники помогали взрослым растить и убирать урожай. Они пропалывали посевы, косили сено, убирали овощи. Ребята постарше помогали матерям на колхозной ферме, на пахоте и в заготовке дров на зиму, косили и сушили сено на покосах наравне со взрослыми, перевозили грузы на лошадях.
С первых месяцев войны в Ялуторовском районе дети также привлекались в обязательном порядке на сельскохозяйственные работы: Приказ № 129 Ялуторовского районного отдела образования от 30 июня 1941 г. «Во исполнение приказа Омского областного отдела образования от 28 июня 1941 года об отзыве из отпуска всех директоров и зав.школами и работников аппарата районо, методкабинета Приказываю:1.С 1 июня отозвать из очередного отпуска директоров и заведующих школами...4.немедленно организовать учащихся на прополку колхозных и школьных полей...»
На военные годы пришлось детство десятков моих односельчан. В годы войны из Новоатьялово ушло на фронт более 150 человек. После ухода мужчин на войну все трудности тыловой жизни легли на плечи женщин, стариков и детей. Тем, чье детство выпало на военное лихолетье, пришлось особенно несладко — зачастую они работали наравне со взрослыми, и спрос за результаты труда был такой же. Женщины и подростки стали главной силой на трудовом фронте.
По рассказам моей бабушки Кулушевой Сагдии мой прадедушка ушел на войну в 1941. Его звали Кулушев Мухамедсафа. Он воевал в одном полку вместе с односельчанами. Их окружили немецкие фашисты. Но прадедушка и его друзья однополчане не сдались. Они геройски погибли в том же 1941 году.
Когда началась война, моя бабушка была еще маленькая. Многое она узнала из рассказов своей мамы, моей прабабушки. Особенно тяжело пришлось семье, когда пришла похоронка о том, что прадедушка погиб. Прабабушка все равно долго ждала своего мужа с фронта, надеясь, что он, может быть жив. Но так и не дождалась.
Война лишила миллионы детей их счастливого детства, сделала сиротами. Некоторым из них пришлось в 13-15 лет надеть солдатские гимнастерки, выполнять по настоящему ответственные боевые задания, рисковать жизнью. Другим — стоять у станка, выполняя рабочую норму взрослого человека, питаться впроголодь, да еще находить в себе силы хорошо учиться в школе.
Из воспоминаний уроженца села Даминова Ахмета Зайнутдиновича 1928 года рождения:
«Когда началась война, мне было 13 лет. Мой отец был инвалидом. Поэтому на фронт его не взяли. Он целыми днями работал на кузнице. Ремонтировал кое-какую имеющуюся технику, выполнял всю необходимую работу. Я сначала во всем помогал отцу. В селе были три трактора, но они часто выходили из строя. Работали на них женщины: Алиева Фатиха, помощницей Шакирова Мухупчамал и Халида апа (Фамилии не помнит). Обычно эти тракторы, если работали, были на дальних полях колхоза. Лошадей почти не было. Я с 1942 г. тоже пахал на корове, бороновал, ходил на сенокос, возил сено, дрова. Сеяли вручную.
Летом наступала самая жаркая пора — полевая страда. В поле приходилось, чуть ли не жить. С утра до позднего вечера кипела работа, в разгар уборочных работ детей постарше увозили на несколько дней на дальние участки Чибаркуль, Мошкар, принадлежащие Новоатьялово. Здесь они жили и работали. Тяжелого ручного труда на селе было много. Для подростков находилось дело везде. Никого не нужно было упрашивать, мы просто знали — надо. Ни одна семья не сидела дома — все занимались делом. Даже мальчишки 7-10 лет коней погоняли, копны возили, молотили.
С 1943 г. тех, кому было 14-15 лет отправили на лесозаготовки на Чибаркуль. Ручными пилами валили деревья. Со мной вместе работали мои сверстники Назыров Акрамутдин, Назыров Шаукат, Исхаков Акрам, Амиров Камалутдин, Зарипов Миниахмет»
Из воспоминаний Кадыровой Фаризы Халиловны 1932 года рождения:
«Когда началась война, мне было всего 9 лет. Мы с семьей жили в деревне Озерной. Наша мама была из Новоатьялово. Помню, как провожали всех мужчин на фронт. Сначала все собрались, устроили проводины, женщины плакали. Наш отец тоже ушел на фронт. Нас в семье осталось четверо детей.
После школы, все дети бежали работать, помогать взрослым. Работали везде, куда пошлют: на прополке, на сенокосе. Приходили письма с фронта. Радовались все вместе, если хорошие вести. Если приходили похоронки, вместе плакали, делили горе пополам. У моей мамы все три брата из Новоатьялово погибли на фронте: Камышевы Абдуллахат, Абдрахим, Сирачетдин».
Школа в годы войны
В годы Великой Отечественной войны школы продолжали работать. Школьники старались учиться хорошо, помогать взрослым. Активно работали детские организации: пионерская и комсомольская. Газета «Пионерская правда» военных лет выходила под лозунгом: «Пионеры — фронту!», «Все для Красной Армии», «Шире пионерскую помощь раненным бойцам», «В боевое время — учиться по-боевому», «Пионер! Боец защищает жизнь твою, окружай заботой его семью!» Газета опубликовала письмо А. Гайдара, написанное им 30 августа 1941 года. Оно заканчивалось словами: «Страна о вас всегда заботилась, она вас воспитывала, учила, ласкала и частенько даже баловала. Пришло время и вам не словами, а делами показать, как вы ее цените, бережете и любите».
Среди учащихся было широко распространено тимуровское движение — дети помогали семьям фронтовиков, больным и старым людям: выполняли работы по дому, в огороде, пилили и складывали дрова, носили воду, топили печи и т.д.
В годы войны в Новоатьялово существовала начальная школа. Заведующей в ней была Сафаргалеева Накия. Школа тогда размещалась в здании бывшей мечети. Несмотря на военные трудности, дети продолжали ходить в школу. Не хватало тетрадей, ученики писали на газетах, на старых учебниках (между строк). Не хватало чернил, ручек. Подавляющее большинство детей ходили с холщовыми сумками. Обязательной школьной формы не было, и в школу ходили, кто, в чем мог. Было весело и хорошо, забывали о том, что хочется, есть, что идет война.
Дети были дружными, искренне переживали горе одноклассников, когда в их семьи приходили похоронки.
Старшие сразу после школы, шли на полевые работы, на ферму. Младшие девочки ходили по домам, собирали теплые вещи для воинов: варежки, носки, шарфы.
Вспоминает Даминов Ахмет Зайнутдинович:
«Я начал учиться в 1937 году. Один раз был оставлен на второй год. Осенью 1941 года пошел в четвертый класс. Иногда ходил, иногда пропускал уроки. Топить дома было нечего, поэтому в зимний период ребятишки постарше ходили в лес за дровами, за сушняком. Каждый раз приходилось заходить в лес дальше и дальше, проваливались глубоко в снег. Ходили за льдом на прорубь. Брали его из ближнего пруда. Дома его надо было растопить, и получалась вода для питья. В то время в селе не было колодцев. В школе тетрадей, ручек не хватало, писали на газетах, учебник был один на несколько человек. Чернила обычно делали из сажи».
Из воспоминаний участника трудового фронта Рахимовой Раукии Хакимчановны 1931 года рождения:
«Когда началась Великая Отечественная война, мне было всего было 11 лет. Я тогда училась в школе и закончила ее в трудные военные годы. У нас тогда была только четырехлетняя школа. Заведующая школой Сафаргалиева Накия апа была очень строгая, требовала, чтобы дети не пропускали уроки. Поэтому некоторые даже в холодное время приходили в школу босиком, т.к. обуви не было. В школе топили, и было тепло. Со всей строгостью принимали экзамены. Я до сих пор хорошо помню склонение числительных. Детей старались кормить. Хлеба почти не было, давали 3-4 маленьких картофелины.
После школы все бежали на работу. Выполняли все, что прикажут: бороновали, пололи, помогали на ферме, на току. А летом все дети с 10-12 лет находились не работе на Чибаркуле, которое расположено в 10 километрах от села (в 1920-30-е годы здесь был отдельный сельскохозяйственный участок и поселение, колхоз под названием „Берлек“-Дружба», здесь остались дома.). Работали также на участке Мошкар — в 6 километрах от села. Разрешалось вечером уйти домой только женщинам, у которых были маленькие дети. Надо было им приготовить что-то есть. Утром снова шли обратно. Кто уходил в деревню без разрешения, сразу гнали обратно, была строжайшая трудовая дисциплина. Бригадир строго следил за работой.
Председателем сельского совета в годы войны тоже была одновременно заведующая школой Сафаргалиева Накия Ахмадовна. После посевной вскоре начинался сенокос, а затем уборочная. Так работали все лето«.
Голод и нужда — спутники войны Скудным было питание, особенно в тех семьях, которые не имели корову, не сажали картофель. Яйца тоже очень редко появлялись на столе. Их приходилось сдавать вместо налога. Муку распределяли по карточкам (400гр. для взрослых, 200гр. для детей), но ее не хватало, поэтому дома женщины пекли лепешки из высушенных и перемолотых картофельных очисток с небольшим добавлением муки. Эти лепешки ребятишки ели с удовольствием.
Рассказывает Даминов Ахмет:
«Был голод. С весны мальчишки ходили на поля жителей соседнего села Большетихвино, искали мерзлый картофель. Большетихвинцы сажали много картофеля, поэтому меньше голодали. Нас хозяева полей, если увидят, гоняли обратно. Если поймают, картошку и лопату отбирали.
Выручала рыба. С ранней весны начинали бегать на озеро, реку Тобол. Радовались за хороший улов. Мешками собирали дикий лук. Варили суп из крапивы, лука с добавлением чуть-чуть муки. Нас, новоатьяловцев, в голодные военные годы очень выручал лес. Летом ходили за ягодами. Бруснику и клюкву пешком шли продавать на рынок в город Ялуторовск. Это пятьдесят километров от нашего села. Два-три мешка ягод клали на тележку, а сами шли пешком. В селе Бердюгино останавливались ночевать у знакомых. Хорошо, что они давали горячий чай, продукты были с собой. Бруснику продавали по пять рублей стакан. Вырученные деньги шли на уплату займов, налога государству. С конца лета начинались грибы, особенно рыжики. Их жарили, ели как мясо.
Не хватало одежды, поэтому матери перешивали старые вещи. Особенно трудно было с обувью. С ранней весны до поздней осени многие ходили в лаптях, малышня бегала босиком. Колхоз специально выделил несколько человек, которые плели лапти для всех из липовой коры. Лапти быстро изнашивались. Зимой трудно было обходиться без валенок. Пимокатов в деревне почти не осталось, поэтому заказывали валенки мастерам из деревень Малое и Большое Тихвино»
Из воспоминаний Кадыровой Фаризы:
«В годы войны дефицитом было мыло. Для стирки использовали раствор, который готовили из золы. Им мылись и в бане, стирали».
Голод и холод, отсутствие мыла вызывали тяжелые болезни; дизентерию, авитаминоз, воспаление легких. Лекарств было недостаточно, и дети часто умирали, особенно маленькие. И все-таки даже в условиях сурового времени дети остаются детьми. Потребность играть, общаться со сверстниками у них не отнимает даже война.
По рассказам ветеранов, дети играли в разные игры, особенно на поляне недалеко от Тобола. Играли в ручной мяч, в городки, в прятки, в лапту, в войну. Игрушки были в основном самодельные: куклы шили из старых тряпок, вырезали из дерева автоматы, пистолеты, Скакалки делали сами из веревок. И девчонки, и мальчишки играли в партизан. Зимой любили кататься с горки. Сани были большие. Огромная орава ребятишек садилась на сани и ехала вниз, падали в снег, смеялись. Так за играми ненадолго забывалась война, голод, потеря близких.
И в условиях войны старались устроить детям праздники. Дети с нетерпением ждали наступления нового года. Учителя и родители старались собрать небольшие подарки каждому ребенку. Любили дети и мусульманские праздники: Ураза байрам, Курбан байрам. К этим праздникам мамы всегда умудрялись приготовить что-то вкусненькое из своих специально заготовленных запасов.