Я глубоко признателен жизни за то, что ощущаю себя уважаемым горожанином, что мнение моё может быть услышано.
Уважаемая редакция! Пишет вам коренной тюменец. Тюмень и область для меня — не виртуальная часть карты России. Вся моя жизнь связана с ними: учился, работал, служил в разных городах. А годы мои — с областью мы почти одногодки — дают мне право иметь своё мнение и высказывать его.
Тюмень детства: деревянные дома, избы, две-три прямых улицы. Полные после грозы канавы, в которых по пояс в воде бродят пацаны и пускают кораблики. Дощатые, раскалённые на солнце тротуары и мальчишеские заскорузлые, грязные пятки, в занозах от этих тротуаров. Самодельные самокаты на шарикоподшипниках, добытых не всегда законным путем. Грохочущие по булыжным мостовым улиц Первомайской и Республики телеги, конский навоз. В распутицу — грязь, в которой вязли и люди, и лошади. Золотари на телегах с большими деревянными бочками и огромными черпаками, невозмутимо, с достоинством проезжающие по колдобинам. И победители — эхо войны! — безногие мужики с боевыми наградами на засаленных пиджаках, на самодельных тележках, натужно отталкивающиеся руками от земли.
Покосившиеся заборы. Ворота, как старческие рты со щербатыми зубами-створками. Чудо техники — газогенераторный ЗиС-5, работавший на берёзовых чурках. Радость ребятни — старьёвщик, который за стопку макулатуры, тряпьё, животные кости и что-нибудь металлическое мог одарить воздушным шариком или леденцом — петушком на палочке.
Два ресторана: «Сибирь» на улице Республики и железнодорожный — в массивном здании вокзала царской постройки. Походы с отцом в единственный выходной — воскресенье — в ленинскую или железнодорожную баню: парная, мыльная, а затем кружка жигулёвского из бочки с насосом, вобла или бутерброд с маслом и красной икрой. Хаотично заросшие кустарником и тополями городской и ленинский сады, с ракушками для духовых оркестров, танцплощадками, летними кинотеатрами. Драки молодежи по поводу и без. Кинотеатры «Темп» и «Победа», фильмы «Чапаев», «Подвиг разведчика»…
Драмтеатр, посещение которого — праздник: ради него надевается всё самое лучшее. В антракте — гуляние по фойе (себя показать и других посмотреть). Святое дело — буфет. Разговоров затем на неделю. Чахоточное, с присвистом, дыхание паровозов на железнодорожной станции. Зимой — сугробы в человеческий рост, дым над трубами домов, занесённых снегом. Запах сгоревших дров и угля. Покрытые слоем льда окна с ватой между рамами. Самодельные лыжи, деревянные коньки и санки. Болтающийся и скрипящий на ветру фонарь, один на две улицы — Крупской и Камышинскую.
А дома что? Керосиновая лампа-трёхлинейка, примус на кухне, в сенях — кадка с водой, плавающим ковшом и постоянно сваливающимися в неё большими мохнатыми пауками. Дрова, чадящая печь, чёрная, хрипящая тарелка репродуктора на стене. И пробирающий до костей заводской гудок, поднимающий по утрам трудовую Тюмень. И попробуй опоздать на пять минут! Бредущая между сугробами по узкой тропке пожилая женщина с ведрами на коромысле — несёт воду с колонки. Предстоит стирка в корыте.
Март 1953 года. По нашей Камышинской, скользя и загребая ногами в кирзовых сапогах, в ватнике, с падающей шалью и развевающимися волосами бежит, дико вопя и воздев руки к низкому серому небу, женщина. Умер Сталин.
Провинция, и глубокая. Старая, добрая, потрёпанная революциями, мятежами, голодом и войнами, натужным трудом. Провинция, сидящая на завалинке, на послевоенном солнышке, в пимах, сонно глядящая, далеко не всегда трезвым взглядом, куда-то туда, перед собой.
И вдруг в какой-то момент началось движение, сквознячок прошелестел, рябь пошла по зацветшей поверхности пруда. Дрожь земли. Что, почему, откуда?!
А было слово. Вернее — два слова. Сначала советская власть и партия сказали: «Нефть!» И взметнулись в сибирское небо фонтаны чёрного золота, и 50 лет назад с Шаимской группы месторождений ушли баржи с первой промышленной нефтью. Затем прозвучало слово «газ!» И пошёл на Урал газ Пунги и Игрима.
И стали слова делом. Началось сотворение топливно-энергетического комплекса Западной Сибири. Сотворён он был усилиями десятков тысяч людей разных национальностей и вероисповеданий всего Советского Союза за два десятка лет. И по масштабам материальных, интеллектуальных, финансовых, людских ресурсов создание валютного кошелька страны превзошло создание ракетно-ядерного щита государства. Мир подобного не знал. Страна заново открывала Западную Сибирь — Игрим, Шаим, Мегион, Самотлор, Сургут, Нижневартовск, Медвежье, Уренгой. Узнавали имена творцов этого чуда: Юрия Эрвье, Александра Протозанова, Бориса Щербины, Фармана Салманова, Виктора Муравленко, Виктора Китаева, Геннадия Лёвина, Виктора Черномырдина, Геннадия Богомякова и многих, многих других.
Как взрывной волной накрыло-отбросило-отжало старую Тюмень на окраины, в закоулки. Но она затаилась, живёт в старых домах на улице Дзержинского, Зарекой, Затюменкой, в деревянной резьбе, в церквах и монастырях, в кирпичной кладке купеческих домов, живёт в тени большого города, в привычках, говоре. Она есть, хоть и обречена лишь на интерес туристов и краеведов.
Всего за 50 с небольшим лет, на протяжении жизни одного поколения, Тюмень и область шагнули из века XIX в век XXI.
Кто мог представить себе ещё полтора десятка лет назад, что в Тюмени появятся металлургическое производство и свой нефтеперерабатывающий завод, начнут выпускать погружные электродвигатели и кабель к ним. Тобольск станет жемчужиной Сибири и туристическим центром. Построят новый драмтеатр и набережную, микрорайоны на десятки тысяч жителей… И почти будет побеждена одна из российских бед — дороги.
За последние 10-12 лет облик города изменился до неузнаваемости! Но пусть будущее поколение описывает нынешнюю Тюмень, а мы в ней живем.
Если была бы возможность лично обратиться к областной власти, то сказал бы: сохраните эту динамику, но не растеряйте красок и памяти о старой и не очень Тюмени, о людях-созидателях. Сохраните всё лучшее и приумножьте, так, как это делается до сих пор. У вас для этого есть всё: опыт, сильная команда, кадровый резерв, умение вести диалог с автономными округами и федеральной властью, поддержка тюменцев.
И главное. Я глубоко признателен жизни за то, что ощущаю себя уважаемым горожанином, что мнение моё может быть услышано. Более двух лет я пытался реализовать идею — создать памятник фронтовикам, составившим в августе 1944-го основу областного управления госбезопасности. 20 августа 2014-го такой памятник по улице Орджоникидзе, 56а был торжественно открыт. Низкий поклон губернатору Владимиру Якушеву, главе города Александру Моору, главе Центральной управы Валерию Борисову за это.
Именно фронтовики делали всё для того, чтобы наша область развивалась и жила в мире, социальном согласии, экономически и культурно процветала. Именно они заложили традиции Тюменского управления госбезопасности, которые приняли и развивают новые поколения молодых чекистов.
"Тюменские известия"
Тюмень детства: деревянные дома, избы, две-три прямых улицы. Полные после грозы канавы, в которых по пояс в воде бродят пацаны и пускают кораблики. Дощатые, раскалённые на солнце тротуары и мальчишеские заскорузлые, грязные пятки, в занозах от этих тротуаров. Самодельные самокаты на шарикоподшипниках, добытых не всегда законным путем. Грохочущие по булыжным мостовым улиц Первомайской и Республики телеги, конский навоз. В распутицу — грязь, в которой вязли и люди, и лошади. Золотари на телегах с большими деревянными бочками и огромными черпаками, невозмутимо, с достоинством проезжающие по колдобинам. И победители — эхо войны! — безногие мужики с боевыми наградами на засаленных пиджаках, на самодельных тележках, натужно отталкивающиеся руками от земли.
Покосившиеся заборы. Ворота, как старческие рты со щербатыми зубами-створками. Чудо техники — газогенераторный ЗиС-5, работавший на берёзовых чурках. Радость ребятни — старьёвщик, который за стопку макулатуры, тряпьё, животные кости и что-нибудь металлическое мог одарить воздушным шариком или леденцом — петушком на палочке.
Два ресторана: «Сибирь» на улице Республики и железнодорожный — в массивном здании вокзала царской постройки. Походы с отцом в единственный выходной — воскресенье — в ленинскую или железнодорожную баню: парная, мыльная, а затем кружка жигулёвского из бочки с насосом, вобла или бутерброд с маслом и красной икрой. Хаотично заросшие кустарником и тополями городской и ленинский сады, с ракушками для духовых оркестров, танцплощадками, летними кинотеатрами. Драки молодежи по поводу и без. Кинотеатры «Темп» и «Победа», фильмы «Чапаев», «Подвиг разведчика»…
Драмтеатр, посещение которого — праздник: ради него надевается всё самое лучшее. В антракте — гуляние по фойе (себя показать и других посмотреть). Святое дело — буфет. Разговоров затем на неделю. Чахоточное, с присвистом, дыхание паровозов на железнодорожной станции. Зимой — сугробы в человеческий рост, дым над трубами домов, занесённых снегом. Запах сгоревших дров и угля. Покрытые слоем льда окна с ватой между рамами. Самодельные лыжи, деревянные коньки и санки. Болтающийся и скрипящий на ветру фонарь, один на две улицы — Крупской и Камышинскую.
А дома что? Керосиновая лампа-трёхлинейка, примус на кухне, в сенях — кадка с водой, плавающим ковшом и постоянно сваливающимися в неё большими мохнатыми пауками. Дрова, чадящая печь, чёрная, хрипящая тарелка репродуктора на стене. И пробирающий до костей заводской гудок, поднимающий по утрам трудовую Тюмень. И попробуй опоздать на пять минут! Бредущая между сугробами по узкой тропке пожилая женщина с ведрами на коромысле — несёт воду с колонки. Предстоит стирка в корыте.
Март 1953 года. По нашей Камышинской, скользя и загребая ногами в кирзовых сапогах, в ватнике, с падающей шалью и развевающимися волосами бежит, дико вопя и воздев руки к низкому серому небу, женщина. Умер Сталин.
Провинция, и глубокая. Старая, добрая, потрёпанная революциями, мятежами, голодом и войнами, натужным трудом. Провинция, сидящая на завалинке, на послевоенном солнышке, в пимах, сонно глядящая, далеко не всегда трезвым взглядом, куда-то туда, перед собой.
И вдруг в какой-то момент началось движение, сквознячок прошелестел, рябь пошла по зацветшей поверхности пруда. Дрожь земли. Что, почему, откуда?!
А было слово. Вернее — два слова. Сначала советская власть и партия сказали: «Нефть!» И взметнулись в сибирское небо фонтаны чёрного золота, и 50 лет назад с Шаимской группы месторождений ушли баржи с первой промышленной нефтью. Затем прозвучало слово «газ!» И пошёл на Урал газ Пунги и Игрима.
И стали слова делом. Началось сотворение топливно-энергетического комплекса Западной Сибири. Сотворён он был усилиями десятков тысяч людей разных национальностей и вероисповеданий всего Советского Союза за два десятка лет. И по масштабам материальных, интеллектуальных, финансовых, людских ресурсов создание валютного кошелька страны превзошло создание ракетно-ядерного щита государства. Мир подобного не знал. Страна заново открывала Западную Сибирь — Игрим, Шаим, Мегион, Самотлор, Сургут, Нижневартовск, Медвежье, Уренгой. Узнавали имена творцов этого чуда: Юрия Эрвье, Александра Протозанова, Бориса Щербины, Фармана Салманова, Виктора Муравленко, Виктора Китаева, Геннадия Лёвина, Виктора Черномырдина, Геннадия Богомякова и многих, многих других.
Как взрывной волной накрыло-отбросило-отжало старую Тюмень на окраины, в закоулки. Но она затаилась, живёт в старых домах на улице Дзержинского, Зарекой, Затюменкой, в деревянной резьбе, в церквах и монастырях, в кирпичной кладке купеческих домов, живёт в тени большого города, в привычках, говоре. Она есть, хоть и обречена лишь на интерес туристов и краеведов.
Всего за 50 с небольшим лет, на протяжении жизни одного поколения, Тюмень и область шагнули из века XIX в век XXI.
Кто мог представить себе ещё полтора десятка лет назад, что в Тюмени появятся металлургическое производство и свой нефтеперерабатывающий завод, начнут выпускать погружные электродвигатели и кабель к ним. Тобольск станет жемчужиной Сибири и туристическим центром. Построят новый драмтеатр и набережную, микрорайоны на десятки тысяч жителей… И почти будет побеждена одна из российских бед — дороги.
За последние 10-12 лет облик города изменился до неузнаваемости! Но пусть будущее поколение описывает нынешнюю Тюмень, а мы в ней живем.
Если была бы возможность лично обратиться к областной власти, то сказал бы: сохраните эту динамику, но не растеряйте красок и памяти о старой и не очень Тюмени, о людях-созидателях. Сохраните всё лучшее и приумножьте, так, как это делается до сих пор. У вас для этого есть всё: опыт, сильная команда, кадровый резерв, умение вести диалог с автономными округами и федеральной властью, поддержка тюменцев.
И главное. Я глубоко признателен жизни за то, что ощущаю себя уважаемым горожанином, что мнение моё может быть услышано. Более двух лет я пытался реализовать идею — создать памятник фронтовикам, составившим в августе 1944-го основу областного управления госбезопасности. 20 августа 2014-го такой памятник по улице Орджоникидзе, 56а был торжественно открыт. Низкий поклон губернатору Владимиру Якушеву, главе города Александру Моору, главе Центральной управы Валерию Борисову за это.
Именно фронтовики делали всё для того, чтобы наша область развивалась и жила в мире, социальном согласии, экономически и культурно процветала. Именно они заложили традиции Тюменского управления госбезопасности, которые приняли и развивают новые поколения молодых чекистов.
"Тюменские известия"
Фото из архива автора